тебя что-то возвращает к жизни, а потом оно же тебя и убьет
даже в самый отчаянный, самый исполненный боли момент я любила тебя, говорю я и сверлю тебя взглядом так, что ты по всем правилам давно должен бы стать трупом, в продырявленными глазами, переносицей и шеей. я любила тебя сильнее, чем могла себе позволить.
ты пожимаешь плечами и отвечаешь: а мне-то что.
пронизывающий до нитки ветер создает примерно такое же ощущение уюта, как куча строительного мусора в будуаре королевы Виктории, но нам больше некуда спрятаться. ты подкуриваешь от спички, морщась и прикрывая огонек ладонью, затем тушишь ее, встряхивая ладонью, и бросаешь в сторону. ветер подхватывает ее и несет - далеко, далеко, далеко вниз к земле.
вероятность того, что я полюблю кого-то еще раз, кричу я, пытаясь перекрыть завывший порыв ветра - примерно такая же, как у этой спички зазеленеть и стать большим и красивым деревом.
иногда и спички зацветают, говоришь ты. и немедленно затягиваешься, будто чтобы никому даже не показалось, что ты что-то сказал.
идиот, она же переработанная, отвечаю я и плюю в него, пытаясь затушить сигарету. ветерок играючи сносит мой плевок вниз, на землю. наверное, самое то для полива спичечного дерева.
я подхожу близко к краю, близко, близко-близко. отсюда видно, что город уже зазеленел. небо голубое и чистое, и солнце встает где-то на другом конце здания. здания? скелета из цемента и блоков, и только. очень по-весеннему холодно, и дым летит в глаза.
чего ты хочешь добиться? у тебя в голове усталость и нетерпение. ты любишь меня еще?
боюсь, я не могу себе этого позволить, отвечаю я. и шагаю вперед и вниз.